не спать от страха. От страха за жизнь близкого тебе человека. За эти часы, дни, минуты, начинаешь с еще большей силой ощущать любовь и привязонность к этому человеку.

Мы приехали в Ганновер вчера вечером. Аксель не хотел, чтобы мы приезжали, но остановить Л. не было возможно. Это понятно, я бы тоже не смогла находится в сотне километров от моего брата, в тот момент, когда я ему нужна.

Сегодня в 7:30 началась операция. В приватной клинике, с дорогими палатами и сотней богатых арабов.

Сегодня с 7:30 никто из нас (Агата, мама и папа Л. и Акселя, и мы с Л.) не мог ни о чем другом думать или говорить.

В больницу мы поехали к 10. Операция должна была идти 3-4 часа.

Мы звонили каждые 30 минут, справлялись, не известно ли что-нибудь нового. Нас каждый раз просили не волноваться и не звонить так часто.

Около 11:30 ( 4 часа после начала операции), нам сообщили, что скорее всего операция будет продолжаться еще часа 3-4. Наше настроение испортилось еще больше- на 4 часа долье, означало или проблеммы при разезе или еще не известно что.

Бедная Агата, она не находила себе места. У Л. постоянно накатывались слезы на глаза.

В 12:00 - нам с улыбками на лице сообщают - операция закончилась, Аксель лежит под маской в интенсивке, опухоли ивырезана. Больше сказать пока не могут. Че5рез час нам разрешат поговорить с профессором, его оперировавшим. Операция длилась 4,5 часа.

Слава Богу!

Через час мы уже стояли опять у нашей регистраци - пустить нас смогут к Акселю лишь в 15:00. Еще целых 1,5 часа ждать.

Быстрое кафе в соседнем институте- клинике. Слезы счастья, что операция осталась позади... Слезы счастья, что наш сильный мальчик выстоял.

15:00. Двери интенсивки открылись, летим к встречавшей нас медсестре

- Я приставлена к вашему сыну! Операция прошла с небольшими осложнениями, но сейчас все позади. Врач уже был у него. Все ему рассказал. Но он пока еще под сильным наркозом - моментально все забывает, хотя уже все слышит и может даже чуточку говорить *Аллелуя!*, заходить к нему лучше частями, т.к. в интенсивке на данный момент еще 3 других пациента.

Сначала пошли Агата и мама с папой.

минуты через 2, вышел заплаканный папа. Потом мама... и мы с Л. ринулись в палату.

Лежит....

Я так сильно переживала, что у него будет все лицо замотано, я так надеялась, что они ему эту опухоль как нибудь незаметно вырежут. И они сделали это! Голова была замотана только вокруг лица. Т.е. лицо они ему не порезали (это должны были сделать, если слишком близко было рядом с сонной артерией).

Л. притронулся к нему... "Акки, это я... ты меня слышишь?"..

Веки догнули...

"Л? Это ты?" Он нас не ожидал там...

"Я могу улыбаться?, это единственное, о чем я доктора просил - не поранить именно этот нерв, яхочу улыбаться"... и тянет уголки губ вверх. Улыбка получается пьянной ... но это улыбка! Улыбка нашего Акки!

Я стою и от переполнявших меня чувств глажу его по ноге. Он видимо это почувствовал - "Ты тоже здесь?"... глажу по руке "Да"...

Так и ушли мы... Л. чтотто прошептал ему на прощание...

Такой молодец - выстоять такую ужастную опеацию!



Быстро к врачу

"Операция была тяжелая. Опухоль смешанная, т.е. тот кусочек который мы уже успели обследовать, доброкачественный, но все остальное может быть злокачественным,поэтому мы будем проверять миллиметор за миллиметром.

Вырезать удалось не повредив опухоль. Вокруг опухоли были 10 нервов, все задействованные в мимике лица, и один нужный для поднятия руки. Мне удалось все сохранить и ни один не поранить. А это означает, что никаких изменении у него в мимике не будет."

Ну не счастье ли это?

Пережить такой ужас...

Сейчас я у родителей.

Ехала так долго... измучилась.

Но на все вещи смотришь по другому после такой встряски



thirteen рада тебя видеть)